“Мой Горин”

Писатель, драматург и сценарист Григорий Горин отличался тонким, добрым, тёплым юмором. Рискну заметить, что не юмор у Горина главное, а то, что он, как все настоящие драматурги, умел точно передать сущность характера персонажа, чтобы зрителям стало очевидно – и они сталкивались с подобными людьми в своей жизни! Потому что задача драматурга – схватить и передать настолько своеобычную комбинацию черт, чтобы стала очевидна и уникальность, и одновременно, как это ни парадоксально, частая встречаемость подобных людей. Так, чтобы зрители потом искали – и находили! – в профанной жизни похожие типажи, тем самым прокладывая путь из мира искусства – в реальность, в еще недавно сероватую и заезженную повседневность.

Впрочем Вячеслав Каганович предлагает аудитории не моноспектакль, не набор отрывков из пьес, юморесок и воспоминаний, а нечто иное. Более редкое, трудно уловимое и потому наивно-прекрасное… Он предлагает им историю любви.

Чем отличается взрослый человек от ребенка? Нет, не возрастом, записанным в документах, не аттестатом зрелости или дипломом, не работой, не уровнем дохода, даже не наличием семьи или чувством ответственности. Взрослый человек – это тот, кто испытал чувство любви. Не влюблённости, не приступы либидо, а именно сложной, переворачивающей всё в душе и в отношении к миру, швыряющей с пика восторга в бездну отчаяния, а потом возносящей в невыразимо нежные высоты искренности и понимания, чтобы потом низвергнуть, а потом опять вознести.

Почему любовь так важна? Потому что она – самое сложное и при этом предельно яркое переплетение чувств, эмоций и ощущений, доступное человеку. Покуда человек её не испытал, – и как наслаждение, и как боль, и как нечто являющееся и тем, и другим одновременно, – он толком не знает и не понимает себя, свою природу. Хуже того, он видит мир зашорено. А порой и через какие-то странные светофильтры, искривлённые линзы и зеркала. Настоящая любовь – та, что освобождает, позволяет стать лучшей версией самого себя, помогает сделать шаг вперёд и вверх.

В современном мире не удивить тем, что мужчина рассказывает о своей любви к другому мужчине. Вот только это практически всегда телесный вариант любви. Есть мир горний, есть мир дольний. Первый – путь к духовному, божественному, высшему, второй – ну, не будем расстраиваться, это тот путь, которым практически все мы бредём, вынужденно или нет.

Вячеслав Каганович делится воспоминаниями о своей любви к драматургу Григорию Горину, который по сути и привёл его в театр – эту проекцию горнего мира на грешной земле.

Когда мы вспоминаем о любви, наша память демонстрирует свои странности: в отличие от памяти компьютера она лучше хранит то, что сильно окрашено эмоциями. В определенной мере, память – это способ сохранения не только и не столько фактической информации, сколько эмоций, которые мы испытали. Компьютеру найти слова написанные красными буквами не проще, чем написанные синими, черными или бледно-серыми. Человеку найти что-то в серых буднях сложно, а через какое-то, не особо продолжительное время и вовсе невозможно, тогда как то, что раскрашено сильными эмоциями, кажется произошедшим не десятки лет назад, а будто вчера!

Из-за этой особенности памяти игра ассоциациями становится столь занимательной для наблюдающих: то, что окрашено переживаниями у одного, может затеряться, стать не более, чем частицей фона для других.

И поэтому любовь, с её сложно-вывернутым и предельно насыщенным сочетанием переживаний, так трудно выразить словами, донести её до других. Потому рассказ о настоящей любви всегда сбивчив, вечно уходит в сторону, словно отвлекаясь, но при этом он всегда возвращается к сути. Чем напоминает путешествие по лестным тропам при наличии компаса: как бы ни петлял, но постоянно сам себя направляешь в верном, указанном стрелкой направлении. И если множество факторов могут отвлечь внимание идущего от компаса по чаще, настоящая любовь сама возвращает туда, куда нужно.

В любви всегда присутствуют и восхищение, и умиление, словно одновременно смотришь и снизу, и сверху на объект любви. Кому-то умиление может показаться наивным и детским, но оно – один из важнейших индикаторов подлинности, предельной откровенности любви. И то, что посторонним смешно и даже глуповато, для любящего – повод восторгаться.

Вспоминая любовь, как было сказано, невозможно идти по прямой, плюс к тому будешь вынужден постоянно спотыкаться и оступаться, ибо воспоминания приносят с собой эмоциональный заряд, с которым и через много лет весьма сложно справиться.

Формально “Мой Горин” посвящен одному драматургу, но множество связанных и не связанных с собственно Григорием Гориным отступлений раскрывают, что на деле речь о советском, русском и в какой-то мере мировом театре, о театральном мире, с его божествами, жрецами, идолами, скромными служителями, но самое главное – с теми, кто беззаветно поклоняется. И этим своим служением несущим свет муз, – не важно, 8 из 9 (если исключить только астрономию, оставив всех остальных) или 2-3-4 (собственно трагедию, комедию, пантомиму и танцы, не вспоминая обо всех изводах поэзии), – до части человечества, не боящейся смотреть через сцену в собственные души.

“Мой Горин” – это исповедь о любви к театру, сконцентрированная не только на упомянутом в названии драматурге, но на множестве режиссёров и актёров, в существенной мере определивших развитие русского театра последних 50 лет.

Бог светит разными лучами.Искусство – лишь один из них,что много дальше проникаетиз-за избытка доброты.

И этот доброты избыток,что Бог искусству даровал,сверкает, теплотою брызжет,взрывая, обнимает зал.

Как солнце, каждому доступенсей сквозь века летящий свет.Он сделает любого лучше,коль взгляд поднять на сцену, вверх.

See original