top of page

“Мой Горин”

Khvostik

Театр из Флориды “By The Way” (*1) привёз в Торонто спектакль “Мой Горин“

Писатель, драматург и сценарист Григорий Горин отличался тонким, добрым, тёплым юмором. Рискну заметить, что не юмор у Горина главное, а то, что он, как все настоящие драматурги, умел точно передать сущность характера персонажа, чтобы зрителям стало очевидно – и они сталкивались с подобными людьми в своей жизни! Потому что задача драматурга – схватить и передать настолько своеобычную комбинацию черт, чтобы стала очевидна и уникальность, и одновременно, как это ни парадоксально, частая встречаемость подобных людей. Так, чтобы зрители потом искали – и находили! – в профанной жизни похожие типажи, тем самым прокладывая путь из мира искусства – в реальность, в еще недавно сероватую и заезженную повседневность.

Впрочем Вячеслав Каганович предлагает аудитории не моноспектакль, не набор отрывков из пьес, юморесок и воспоминаний, а нечто иное. Более редкое, трудно уловимое и потому наивно-прекрасное… Он предлагает им историю любви.

Чем отличается взрослый человек от ребенка? Нет, не возрастом, записанным в документах, не аттестатом зрелости или дипломом, не работой, не уровнем дохода, даже не наличием семьи или чувством ответственности. Взрослый человек – это тот, кто испытал чувство любви. Не влюблённости, не приступы либидо, а именно сложной, переворачивающей всё в душе и в отношении к миру, швыряющей с пика восторга в бездну отчаяния, а потом возносящей в невыразимо нежные высоты искренности и понимания, чтобы потом низвергнуть, а потом опять вознести.

Почему любовь так важна? Потому что она – самое сложное и при этом предельно яркое переплетение чувств, эмоций и ощущений, доступное человеку. Покуда человек её не испытал, – и как наслаждение, и как боль, и как нечто являющееся и тем, и другим одновременно, – он толком не знает и не понимает себя, свою природу. Хуже того, он видит мир зашорено. А порой и через какие-то странные светофильтры, искривлённые линзы и зеркала. Настоящая любовь – та, что освобождает, позволяет стать лучшей версией самого себя, помогает сделать шаг вперёд и вверх.

В современном мире не удивить тем, что мужчина рассказывает о своей любви к другому мужчине. Вот только это практически всегда телесный вариант любви. Есть мир горний, есть мир дольний. Первый – путь к духовному, божественному, высшему, второй – ну, не будем расстраиваться, это тот путь, которым практически все мы бредём, вынужденно или нет.

Вячеслав Каганович делится воспоминаниями о своей любви к драматургу Григорию Горину, который по сути и привёл его в театр – эту проекцию горнего мира на грешной земле.

Когда мы вспоминаем о любви, наша память демонстрирует свои странности: в отличие от памяти компьютера она лучше хранит то, что сильно окрашено эмоциями. В определенной мере, память – это способ сохранения не только и не столько фактической информации, сколько эмоций, которые мы испытали. Компьютеру найти слова написанные красными буквами не проще, чем написанные синими, черными или бледно-серыми. Человеку найти что-то в серых буднях сложно, а через какое-то, не особо продолжительное время и вовсе невозможно, тогда как то, что раскрашено сильными эмоциями, кажется произошедшим не десятки лет назад, а будто вчера!

Из-за этой особенности памяти игра ассоциациями становится столь занимательной для наблюдающих: то, что окрашено переживаниями у одного, может затеряться, стать не более, чем частицей фона для других.

И поэтому любовь, с её сложно-вывернутым и предельно насыщенным сочетанием переживаний, так трудно выразить словами, донести её до других. Потому рассказ о настоящей любви всегда сбивчив, вечно уходит в сторону, словно отвлекаясь, но при этом он всегда возвращается к сути. Чем напоминает путешествие по лестным тропам при наличии компаса: как бы ни петлял, но постоянно сам себя направляешь в верном, указанном стрелкой направлении. И если множество факторов могут отвлечь внимание идущего от компаса по чаще, настоящая любовь сама возвращает туда, куда нужно.

В любви всегда присутствуют и восхищение, и умиление, словно одновременно смотришь и снизу, и сверху на объект любви. Кому-то умиление может показаться наивным и детским, но оно – один из важнейших индикаторов подлинности, предельной откровенности любви. И то, что посторонним смешно и даже глуповато, для любящего – повод восторгаться.

Вспоминая любовь, как было сказано, невозможно идти по прямой, плюс к тому будешь вынужден постоянно спотыкаться и оступаться, ибо воспоминания приносят с собой эмоциональный заряд, с которым и через много лет весьма сложно справиться.

Формально “Мой Горин” посвящен одному драматургу, но множество связанных и не связанных с собственно Григорием Гориным отступлений раскрывают, что на деле речь о советском, русском и в какой-то мере мировом театре, о театральном мире, с его божествами, жрецами, идолами, скромными служителями, но самое главное – с теми, кто беззаветно поклоняется. И этим своим служением несущим свет муз, – не важно, 8 из 9 (если исключить только астрономию, оставив всех остальных) или 2-3-4 (собственно трагедию, комедию, пантомиму и танцы, не вспоминая обо всех изводах поэзии), – до части человечества, не боящейся смотреть через сцену в собственные души.

“Мой Горин” – это исповедь о любви к театру, сконцентрированная не только на упомянутом в названии драматурге, но на множестве режиссёров и актёров, в существенной мере определивших развитие русского театра последних 50 лет.

Бог светит разными лучами.Искусство – лишь один из них,что много дальше проникаетиз-за избытка доброты.

И этот доброты избыток,что Бог искусству даровал,сверкает, теплотою брызжет,взрывая, обнимает зал.

Как солнце, каждому доступенсей сквозь века летящий свет.Он сделает любого лучше,коль взгляд поднять на сцену, вверх.

See original

bottom of page